WWW.DEVINERESSE.FR

"Ведьма кидает из трубы в камин куски расчленённого трупа, чтобы убедить Маркиза. Части соединяются и труп  идёт."

"Ведьма, желая убедить Маркиза, выводит чёрта из стены. Чёрт просит в него не стрелять".

Дю Клос в сговоре с Ведьмой позволяет себя разоружить, чтобы Гн Жилет поверил, что шпага, которую она сделала неуязвимой для владельца, заколдована. 

"Ведьма передаёт ожирение от женщины к крестьянину."

"Благородная дама хочет знать, любит ли её её любовник. Ведьма заставляет говорить Голову, чтобы прояснить этот вопрос".

"Ведьма показывает Жиродьеру проходку всех любовниц, которые у него будут".

 

 

ПАВЕЛ МАСЛЮКОВ ПРО ПЬЕСУ «ВЕДЬМА» ТОМА КОРНЕЛЯ.

 

17 февраля 1673 г. в возрасте 51 год умирает Мольер. Это вызвало слухи и пересуды, а то, что смерть произошла прямо на сцене во время спектакля, добавляло таинственности. Одни считали, что произошедшее результат кары небес за его распутный образ жизни, который тот перекладывал на персонажей комедий своего сочинения. Другие утверждали, что смерть была связана с отравлением, это месть врагов. Участь Мольера выглядела весьма картинной расплатой и поучением другим комедиантам, ведь до этого Мольер многократно был объектом критики и цензуры. Почти ни одна его пьеса не проходила без скандала. Скрупулёзные знатоки театральных  традиций спешили высказаться о своих оскорблённых, поруганных чувствах и из-за пьесы «Жалобы кукольда», и за «Школу жён», и за «Тартюфа», и, конечно же, «богохульной» пьесы «Каменный пир», которая была почти сразу снята с репертуара за сюжет с приглашением статуи на оргию. Следом за этим шла свободная любовь «Психеи» и разврат у «Мнимого больного». Помимо жуликоватых слуг и неверных жён, Мольер затрагивал в своих фарсах, казалось бы, самых неприкасаемых : священнослужителей и медиков.

 

Кроме того смерть Мольера совпадала с завершением работы над первым самостоятельным собранием своих сочинений в 7 томах. Автор умер как раз в тот момент, когда после многочисленных переговоров с издателями, длящихся без малого 2 года (привилегии на издание была получена на имя Мольера 14 августа 1671 г.), материал, наконец, был  отредактирован и готов к выходу в тираж. Получалось, что смерть Мольера прерывала целый перечень незавершённых проектов, главным из которых было издание собрания сочинений, которое начиналось посвящением Королю. Это, естественно, требовало какого-то реагирования, учитывая, что, вопреки всему, во Дворце на все хулиганства Мольера смотрели, в целом, дружелюбно и тому сошло бы с рук гораздо большее, чем сходило до этого.

 

Сложно сказать определённо, стала ли смерть Мольера катализатором расследований полиции, но именно год смерти Мольера, 1673 г. и последующие года вплоть до 1680 г. были ознаменованы небывалой доселе во Франции охотой на всё, что связано с изготовлением, опытами, распространением и применением ядов.

 

При условии наличия политической воли, с криминалистической точки зрения подобные случаи в те времена расследовались легко. Обычно предварительные опыты тех, кто практиковал отравления, велись или на собаках, что само по себе формировало базу улик, или на ближайшем окружении отравителя, что также обнаруживалось участившейся смертностью. Распространением ядов велось лицами, связанными с фармацевтикой и с медицинской практикой. В свою очередь изготовлением занимались те, кто был замешан в сборе трав, грибов и увлекался алхимией. У полиции имелся перечень всех известных ядов, с указаниями симптомов и антидотов, имелись способы обнаружения. К этому добавлялись вещественные улики, экспертизы. Таким образом, даже и без применения пытки расследование было делом техники, а процент ошибки следствия вряд ли велик, о чём можно судить из  сохранившейся спрециализированной литературы.

 

Необходимо ещё раз оговориться. По официальной версии происхождения «Дела отравителей» смерть Мольера не была с этим связана напрямую, а просто совпадала во времени. При этом считается, что расследование было начато не после гибели Мольера, а на полгода раньше. Так во время инвентаризации в связи со смертью авантюриста Година де Сент-Круа (Jean Baptiste Godin de Sainte-Croix) 31 июля 1672 г. была открыта шкатулка с аптекарскими флаконами и пачками почты. Флаконы содержали мышьяк, а письма компрометировали его любовницу Маркизу де Бринвилье (de Brinvilliers), которая отравила своих родственников, дабы наследовать имущество. Г-жа де Бринвилье была арестована, предана суду и казнена в 1676 году. В результате проведенного расследования, генералом-лейтенантом полиции Габриэлем Николя де Ла-Рени (Gabriel Nicolas de La Reynie) была ликвидирована целая сеть, в которой было задействовано сотни людей, среди них высокопоставленных. Несмотря на проявленное третьими лицами сильное желание приостановить расследование, было раскрыто множество отравлений и покушений на отравления в виде обнаруженных ядов. Был создан чрезвычайный суд-комиссия Арсенала, более известная как Огненная палата. Огненная, потому что смертную казнь к серийным отравителям применяли через сожжение. Было произведено до четырёх сотен арестов, тридцать четыре смертных приговора, двадцать три изгнания из королевства и пять приговоров на галеры.

 

Практика показала, что распространение ядов подкреплялось повальным увлечением астрологией, хиромантией и сеансами спиритизма. Яркий пример. Неприготовленный опий-сырец, широко доступный в то время, одновременно рассматривался и как лекарство, и как средство отравления. Дурманящие средства такие, как марихуана, мухомор и псилоцибе также, естественно, были отлично известны узкому кругу посвящённых и применялись в оккультных практиках. Поэтому уже даже чисто с технической стороны расследование преступлений, связанных с ядами, неизбежно выходило на тех, кто практиковал чародейство.

 

Многие из обвиняемых, связанные друг с другом общим кругом общения или действующие в соучастии, непосредственно занимались и ремеслом гадания. Профессия гадалки часто превосходила общеизвестные вещи и совмещала в себе функционал практикующего химика. В результате иная «ясно видящая» не только могла по портрету сообщить срок жизни супруга, но и предложить порошок цианида собственного производства, дабы ускорить приговор судьбы. В то время финансовая сторона брака стояла на первом месте, и большинство молодых женщин было вынуждено выходить замуж за мужчин значительно старше себя : обычным делом, например, было 60-ти летним жениться даже на 15-ти летних. Эта разница в возрасте и разница в доходах вынуждала жён искать статуса молодой вдовы, который был гораздо привлекательнее для последующего брака, чем статус дочери у своего отца, открывал больше свобод и престижа в обществе. Например, одна из комедий Тома Корнеля «Гордая Графиня» повествует именно о такой временно отсутствующей 20-ти летней молодой вдове, которая вынуждена скрываться пока всё не уляжется, создавая нетерпеливый ажиотаж из будущих женихов. Так всего лишь несколько визитов юной невесты к прорицательнице делали девушку богатой.

 

Помимо этой схемы, в поисках улик, часто полиция обнаруживала у колдуний во время обыска не только типичные аксессуары в виде скелетов животных, амулетов и «чернокнижных» каракуль на латыни, но и более весомые доказательства жертвоприношений младенцами и участия в чёрных мессах. На практике оказывалось, что все эти преступления связаны в один тесный клубок, а расследование отравлений автоматически приводило к кражам детей. Часто маленький ребенок, похищенный или от тайных родов, обрекался на отдачу демону, и приносился в жертву практикующей колдовство, а его кровь собиралась в чашу с ритуальными целями. Остатки костей потом обнаруживали в камине. Что касается чёрных месс, то на них женщины предавались желанию мужчины в священническом облачении. Обычной для подобных сборищ была имитация церковной службы со свечами и/или факелами в разрушенной церкви или руинированном замке, где происходила деградация культурно-нравственных норм по типовым поведенческим моделям.

 

Во Франции была богатая традиция борьбы с подобным, но в 1670-х годах всё уже вовсе не выглядело так, как в прошлом. Уже не было той «охотой на ведьм» с маршами фанатиков, а происходило в рамках томов уголовных дел и экспертиз, на очень высоком уровне правовой культуры. Никто, конечно, не забывал про трактаты о демонологии, например, про «Молот ведьм» (1487) Якоба Шпенглера (Jacob Sprenger), «Демономании колдунов» (1580) Жана Бодана (Jean Bodin) и т.д., но этой доктрины в судебных процессах мало кто придерживался при вынесении приговоров.

 

В принципе, можно говорить, что отношение к ведьмам во времена Мольера и братьев Корнелей было либеральное, почти, как и к актёрам передачи «Битва экстрасенсов» : за саму практику никого на костре не сжигали, поскольку она камуфлировалась астрологией и гаданием по картам и ладони. Если же стояла цель расправиться с какой-то вредоносной особой, её просто объявляли отравительницей, что уже само по себе влекло за собой казнь через сожжение. Да, буквально все были убеждены в правдивости предмета хотя бы потому уже, что одни и те же аномалии описывались разными, не связанными друг с другом, авторитетными авторами. И не верить в существование антигероев, значило отрицать Божественный промысел. А поскольку оба брата Корнеля были глубоко эрудированы и религиозны, то и сам Тома Корнель писал, что не склонен отрицать существование настоящих ведьм и оборотней.

 

В число арестов (напомним, они шли с 1673 г.) 12 марта 1679 г. попала и некая сорокалетняя вдова по имени Ла Вуазан (la Voisin). Чем именно она занималась? Какие обвинения были выдвинуты против неё ? Достоверно про это ничего не известно, поскольку материалы расследования затем были уничтожены. Её взяли под стражу через 6 с лишним лет после начала всей истории с ядами. Причём, если по первому делу сохранилось огромное количество материалов и публикаций, то по обвинениям в отношении Ла Вуазан мало что известно достоверно. В ходе судебного разбирательства она предоставила большое количество имён тех, кто к ней обращался за советом и платил деньги за консультации. Не стало ли именно это мотивом последующей расправы ?

 

В том же 1679 году, когда была арестована Ла Вуазан, журналист Де Визе (Jean Donneau de Visé) и писатель-драматург Тома Корнель (Thomas Corneille), младший брат знаменитого Пьера Корнеля, задумали сочинить театральную пьесу, представив героиней фальшивую ведьму, или, если назвать вещи современно, экстрасенса-мошенницу. Сама тема была навеяна не Ла Вуазан, а ранним процессом над отравителями, начатым в год смерти Мольера. И Тома Корнель и Де Визе общались, сотрудничали с Мольером, а также друг с другом. Де Визе ранее писал контр-критику «Критики школы жён» Мольера в виде пьесы под названием «Зелинда». Что касается Тома Корнеля, то многие пьесы Мольера имели под собой фундамент, заложенный братьями Корелями. Так прототипом пьесы «Каменный пир» Мольера стала пьеса Тома Корнеля «Фальшивый Астролог» с теми же действующими лицами. «Психею» Мольер писал в соавторстве с обоими Корнелями. Были и другие примеры совместного творчества и со стороны соавторства пьес, и со стороны воплощения их театральной постановкой. Поэтому, творчество Мольера несомненно оказывало влияние на создание «Ведьмы». И хотя сюжет нового проекта выходил за рамки сочинений Мольера, главным образом от Мольера была унаследована сама система создания комичности в произведении.

 

Де Визе так писал об обстоятельствах сочинения «Ведьмы» : «Я сделал много сцен, которые могли бы обеспечить материал для трех или четырех актов, но все они не могли формировать единый сюжет, потому что были слишком разношёрстны. Я дал свои материалы Тома Корнелю, и он сочинил пьесу, завязав мои записки самым приятным образом. Получился настоящий литературный шедевр.»

 

По своей структуре пьеса отдалённо напоминает повесть Гоголя «Мёртвые души». Только вместо типажей деградирующих дворян-помещиков, Тома Корнель изобразил дюжину доверчивых клиентов мошенницы, которые проторенной тропинкой идут к ней по записи. Эти комичные персонажи показаны эпизодами второго плана. Главное внимание направлено на основной актёрский эшелон, среди которых есть те, кто верит колдунье и платит за оказание консультаций (Госпожа Ноблет и Графиня), те, кто колеблется но вынужден обратиться к Ведьме из-за потери подотчётного оружия (Жиродьер) и антагонисты, которые совершенно не верят аферистке и желают её разоблачения (Маркиз). Это и создаёт главную интригу : будет или нет Жобан выведена на чистую воду, а если да, то как это произойдёт ? Ведьма совмещает в себе все таланты жадной до денег мошенницы и хулиганки : она выступает и как сводница, и сваха, и химик, и врач, и психолог, и фокусница, и сестра прокурора.

 

Помимо этого Тома Корнель хотел от противного и со стороны юмора рассмотреть такое явление, как колдовство. Сам Тома внешне не был писаным красавцем, его крючковатый нос и прищуренный взгляд делали его самого похожим на колдуна. Он верил в существование ведьм, но в то же время был убеждён, что большинство из тех, кто себя к ним причисляет, не имеют никаких оснований так называться. Поэтому, основной идеей уже опытного писателя-драматурга было, не привлекая к себе внимания, приблизиться к той грани, которая разделяет реальное от фантастического, явное от вымысла.

 

Пьеса была написана примерно к лету 1679 г.. Далее её должны были вычитать актёры и начать играть осенью. После того, как премьера состоялась, обычно готовилось оригинальное издание отдельной брошюрой текста сочинения. Некоторые издатели, чтобы не платить авторам за переуступку им прав, подсылали  своих нанятых людей на премьеру спектакля и последующие показы, и, переписав текст со слов актёров, затем готовили поддельный тираж (обычным местом печати подделок был Аместердам, Брюссель и Лондон, однако бывал и Париж). В итоге часто оказывалось, что подделка выходила на 2-3 месяца раньше выпуска оригинала. Сами авторы затем сообщали, что неофициальные копии искажают содержание и делают понимание пьесы невозможным. Кроме того, чтобы затруднить подобную практику, издатели насыщали свои публикации гравюрами, которых копировать было сложнее.

 

Соавтор пьесы «Ведьма» Де Визе использовал журнал «Галантный Меркурий», редактором которого являлся, для рекламы спектакля и издания. Он периодически сообщал читателям о сроках премьеры. Первый его анонс был в августе. В нём Де Визе всячески открещивался от своего соавторства и сообщал о неполной готовности материала : «я ещё пока не знаю, что это будет». О пьесе им всегда писалось, как о работе третьих анонимных лиц, заслуживающих повышенного внимания у читателей его журнала. Надо думать, работа над текстом началась тогда, когда была арестована Ла Вуазан, или раньше этой даты.

 

Октябрьским выпуском «Меркурия» Де Визе снова напоминает читателям о близящейся премьере. Его «Галантный Меркурий» сообщил, что издателем текста пьесы станет Клод Блажар (Claude Blageart), который снабдит публикацию множеством иллюстраций. Кроме того, говорилось, что на основе этих гравюр будет изготовлен особый рекламный плакат-гороскоп : «Гороскоп от Ведьмы», который будет доступен к продаже сразу во время премьеры 11 ноября 1679 г..

 

Издатель Блажар писал в журнале Де Визе так : «Поскольку журнал Меркурий идёт во все Провинции Франции, и во всех иностранные дворцы, позвольте мне сообщить о гороскопе, который я стану продавать в первый же день премьеры. Теперь не время скрывать своё имя, и я верю, что вам будет приятно знать, что вся комедия «Ведьма» изображена на нём. Муза комедии показана в его верхней части, которая развлекается тем, что наблюдает несколько фигур чертей. Они держат рамки, в которых изображены все сцены спектакля. Лучшие художники и гравёры были наняты для реализации замысла, и нельзя ожидать от этой книги и иллюстраций ничего иного, кроме любопытного и развлекающего.»

 

Без сомнения, над столь трудоёмким плакатом «Гороскопа от ведьмы» работала целая группа художников и гравёров. В восьми рамках помещены изображения, которые воспроизводят гравюры, служащие для иллюстрации издания. Эти рамки прикованы цепями к чертям, изображённым на заднем плане. На верху летучая мышь, которая держит в своих когтях заголовок « Комедия про Ведьму ». Каждая рамка обрамлена, как миниатюра, и увенчана пояснительной лентой сверху, с отсылкой к базовой сцене. В нижней части гороскопа изображён кот, факелы, ладонь с пальчиками-отростками на каждом пальце, и написано: « В Париже, у издателя Клода Блажарта, Курт-Нев де Пале, у Дофана » (тот же самый издатель в дальнейшем издавал и пьесу).

 

Плакат-гороскоп изображает те элементы иллюзионизма, которые способствовали успеху пьесы. Дважды используется фокус с зеркалом (сц. II,13 и сц. IV,9) : главная комната, в которой расположено зеркало, освещена, тогда как второстепенная комната находится в тени. Когда свет перенаправляется во второстепенную комнату, в зеркале появляется изображение. Итак, по сюжету любовница Шевалье просит госпожу Жобан сообщить, как тот проводит время, находясь в деревне, не скучает ли. Но госпожа Жобан выступает в сговоре с Шевалье, он всё это время находится в соседней комнате и, далее, появляется в зеркале. Шевалье достаёт портрет своей любовницы и увлечённо рассматривает его. Излишне говорить, что заказчица счастлива.

 

В другой сцене с зеркалом г-жа Жобан показывает изумлённому Жиродьеру проходку шести его будущих любовниц, заранее позаботившись о кастинге сообщниц, чтобы сцена выглядела солиднее.

 

Ещё одна сцена, которая изображена на плакате – это трюк, в котором в воде показываются пистолеты, украденные у Жиродьера, а затем портрет того, кто их украл. Из текста пьесы совершенно непонятно, как можно показать зрителям то, что появляется в тазу. Ведь вода находится в горизонтальной проекции, а зритель видит лишь вертикально расположенные предметы. Подчёркивая комичность происходящего, гравюра наглядно это демонстрирует. Со стороны потолка выбрасывается зигзаг с табличкой примерно таких же размеров, что и таз с водой, на которой изображены сначала пистолеты в воде, а поверх него выбрасывается второй зигзаг с портретом довольного вора. Естественно, эта сцена сопровождается мастерской игрой актёра, играющего Жиродьера, а звук выбрасывания зигзага служит сигналом начинать «видеть» искомое в тазу. Несомненно, эта гениальная простота должна была вызывать грохоты смеха в зале гораздо большие, чем при проекции реального содержимого таза с помощью, например, зеркал. Решение с выбрасыванием изображения, решение самое примитивное из всех возможных, лишь подчёркивало обстановку наглого обдуривания, царящую у Жобан. Это как бы разбавляло фарсом технически трудоёмкие фокусы иных сцен, например, срастание и оживление кусков расчленённого трупа. Такой трюк был возможен с помощью ассистента-кукловода и специально оборудованного камина.

 

Ещё на одной табличке плаката-гороскопа показан г-н Жилетт, которому госпожа Жобан вручила якобы заговорённую шпагу. Дю Клос сражается на им же спровоцированной дуэли из-за очереди на приём у Жобан, но, поскольку он сообщник, то будто бы нечаянно роняет свою шпагу во время фехтования. Здесь стоит отметить небольшое отличие иллюстрации от текста, поскольку Жобан лишь учила оттопыривать мизинец при удерживании оружия, а здесь на картинке шпага будто сама по себё летает в воздухе и дерётся. Художник этим приглашал поставить фокус, когда шпага фехтует сама в руках у призрака.

 

Очевидно, что пьеса радикально отличалась от тех инкриминируемых Ла Вуазан жестоких преступлений и представляла собой невероятно смешное илюзионистско-комическое действо с техническими средствами, с декорациями, с костюмами, а также с живыми зверьми вроде ухающего филина и отъевшегося чёрного кота. В заключительных сценах Жобан флиртует с Маркизом и отпускает ряд двусмысленных выражений на предмет его повышенного внимания к своей особе. Это также подчёркивает автономность сюжета от реальной истории и, если так можно выразиться, миролюбивость и приятность мошшенницы Жобан для зрителя. Автор подчёркивает желание развлекать и смешить, вместо того, чтобы пугать и вредоносить.

 

Тома Корнель в этой пьесе продолжает мольеровскую традицию поучать развлекая. Говорит о гораздо более опасных для общества явлениях, чем колдовство, а именно о конфликте интересов коррумпированных госслужащих, про связанность прокурора с «игорным бизнесом». Именно прокурор по сюжету поставляет в дом Жобан куски реального расчленённого трупа.

 

В целом, несмотря на серьёзность затронутых тем, пьеса совершенно не требует акцентировать внимание публики даже на ядах и галлюциногенных средствах, не говоря про оккультизм. Чем более раскованно будут играть актёры этого фарса, и главное, Жобан, тем скорее у зрителя итак сложится обратное впечатление : все итак будут уверены в мистических способностях у Жобан, в её всемогуществе. В итоге все признания Жобан в обмане клиентов неизбежно будут укреплять зрителя в обратном мнении, что всё это у неё отговорки, а за кулисами уж точно спрятана метла и большой котёл для варки холодца. Что касается контекста «Дела о ядах», то единственный случай, когда на эту тему шутят в пьесе, это когда г-жа Жобан сообщает г-же Ноблет, что может ускорить кончину её мужа (сц. II, 1), но г-жа Жобан уже в следующей сцене оправдывается : «для меня всё, что я делаю, совершенно невинно. Я никого не лишила жизни, напротив, всем доставляю удовольствие». Таким образом, предложение сократить дни жизни её супруга, скорее попытка набрать авторитет болтовнёй и прозондировать настроение клиентки, нежели реальное предложение от серийной отравительницы.

 

Но вернёмся к изданию пьесы. Только в январе 1680-го года, через два месяца после премьеры, Де Визе пишет в журнале, что вот-вот пьеса будет отпечатана : « Через пять-шесть дней вы получите Ведьму. Некоторые говорят, что её уже видели. Если это так, то эта печать очень несовершенна, поскольку текст украден во время постановки спектакля, который мы ставим уже 2 месяца.» Привилегия была выдана на имя издателя 1 февраля 1680 г..  Издана пьеса была 14 февраля 1680 г.. В ней нигде (ни на заглавной странице, ни в предисловии, ни в привилегии Короля), не указывается имён её авторов, то есть публикация была осуществлена анонимно.

 

Суд над Ла Вуазан проходил сразу же после выхода издания пьесы. Свежеизданная книга комедии имелась у судей Ла Вуазан. А уже 22 февраля 1680 г. ведьма была сожжена. О казни Ла Вуазан очевидец так писал на следующий день : « В пять дня часов её, связанную, привезли на повозке с факелом в руке, одетую во всё белое ; это одежда приговорённых к сожжению. Она сильно краснела. Было видно, как она с силой отталкивает от себя исповедника и распятие. Когда её подвезли к Нотр-Дам она отказалась от последнего слова, а когда нужно было вылезать, то стала сопротивляться настолько яростно, что её оттуда вытащили с большим трудом. Её водрузили на дрова и стянули железом. Накрыли соломой. Она много ругалась, пять или шесть раз отодвигала солому, но наконец, огонь усилился, и мы потеряли ее из виду ».

 

29 февраля 1680 г. Де Визе пишет в журнале : « Ведьма по-прежнему продолжает развлекать Париж. Труппа отеля Ганего играет пьесу безупречно. Их Высочества, видевшие её на днях, сказали, выходя, что подумали, будто всё это происходило с ними самими. » И далее Де Визе впервые, уже после сожжения ведьмы, публикует в своём журнале портрет с таким комментарием : «Ла Вуазан с недавних пор наделала столько шума, что не оставалось таких, кто не горел бы желанием её увидеть. Это заставляет меня думать, что, если бы дамы из вашей провинции приехали в Париж, у них было бы такое же любопытство, но самое лучшее для них не дёргаться, а просто увидеть её изображение на этой картинке. У девятнадцатилетнего юноши было достаточно памяти и воображения, чтобы нарисовать портрет похожим». На гравюре – толстая дама, схожая внешностью … с отравительницей де Бринвилье, которую ещё в 1676 г. казнили по делу о ядах, причём в самом портрете присутствует нотка, как бы теперь сказали, комичной «мультяшности».

 

Наша версия такова. Ла Вуазан реально существовала, ведь кого то действительно казнили под издание пьесы «Ведьма». А вот насколько точно опубликованный редактором Де Визе в «Галантном Меркурии» портрет соответствует Ла Вуазан, достоверно никому неизвестно. Возможно, что под этим именем лишь изображена какая-то монашка, или просто нарисована фантазийная фигура. Исходя из гравюр, иллюстрирующих «Ведьму» видно, что игровой облик Жобан стройная брюнетка, а не вовсе не дама плотного телосложения, как на портрете Ла Вуазан.

 

И действительно. Если говорить про облик актрисы, играющей Жобан, существует два совершенно разных проекта типажа. Первый – это женщина, которая предстаёт с портрета, с определённым элементом комичной нотки в своём плотном облике. Второй – это бойкая брюнетка с гравюры иллюстраций к пьесе. Возможно, что Тома Корнелю больше по душе была брюнетка игровым возрастом 30-35 лет, и именно такая дама играла «Ведьму» на сцене. Что до Де Визе, то он видел Жобан толстушкой, что добавляло действию комичности, но не очень приятно было смотреть в диалогах. Бесспорно здесь только то, роль Жобан в обоих случаях могла играть только высококлассная профессиональная актриса, которая бы доминировала на сцене в течении всего действия и всё это время держала внимание публики в напряжении, в удивлении и в полном шоке от своей разнузданности.

 

Что в итоге ?

 

Есть великолепное литературное произведение Тома Корнеля, которое оказалось незаслуженно забыто. И сохранились ценные артефакты, связанные с рекламой пьесы гравёрами. Чтобы правда о ведьмах разнеслась по свету… Чтобы факел истины освещал мракобесие ...

 

10 марта 1680 г. было последнее представление пьесы «Ведьма» на сцене. Она пробыла в репертуаре театра с момента премьеры 11 ноября 1679 г. 3 месяца, выдержав 47 показов. Далее, после снятия с репертуара, её продолжали ставить «Комеди Франсез» (Сomédie-Française), но эпизодически, до 1739-го года. С тех пор наступило полное забвение.

 

Считается, что за издание пьесы авторы получили гонорар в размере 5600 франков, максимальный из тех, которые когда либо был получен авторами в 17-м веке.

 

На наш взгляд, это лучшая пьеса французского театра за всю его историю, ведь сюжет построен на заделе гения Мольера, и создана тем соавтором Мольера, у кого Мольер учился сам.