УЧЁНЫЕ ДАМЫ.
Данное произведение считается лучшим творением Господина Де Мольера.
По соображениям защиты интеллектуальной собственности приводим только один акт.
АКТ III.
СЦЕНА ПЕРВАЯ.
Филаминта, Арманда, Белиза, Триссотан, Лепин.
ФИЛАМИНТА.
Ах! Расположимся тут, чтобы слышать ровно
Эти стихи нужно взвешивать дословно.
АРМАНДА.
Я сгораю от желания видеть творения.
БЕЛИЗА.
И мы умираем от нетерпения.
ФИЛАМИНТА.
Для меня это шарм, как еда отменная.
АРМАНДА.
Для меня это сладость несравненная.
БЕЛИЗА.
Пища для ушей сейчас станет литься.
ФИЛАМИНТА.
Не заставляйте же желаниям томиться.
АРМАНДА.
Поспешите.
БЕЛИЗА.
Поторопите наши удовольствия.
ФИЛАМИНТА.
Предложите, наконец, эпиграмму на наш суд.
ТРИССОТАН.
Увы ! Новорожденный ребенок у меня тут.
Его судьба, несомненно, вас будет касаться,
И здесь, в кругу вашем, пеленанья состоятся.
ФИЛАМИНТА.
Достаточно отцовства, и она моя, эта эпиграмма.
ТРИССОТАН.
Ваша апробация станет ей, как мама.
БЕЛИЗА.
Как он умён !
СЦЕНА II.
Генриетта, Филаминта, Арманда, Белиза, Триссотан, Лепин.
ФИЛАМИНТА.
Эй, почему же вы решили убежать?
ГЕНРИЕТТА.
От страха столь нежную беседу нарушать.
ФИЛАМИНТА.
Приблизьтесь, проявите интерес,
Примите участие в удовольствиях от чудес.
ГЕНРИЕТТА.
Я мало разбираюсь в красотах сочинений,
Не мой формат, не люблю стихотворений.
ФИЛАМИНТА.
Не важно ; к тому же я должна сказать
Секрет, о котором нужно будет знать.
ТРИССОТАН.
Науки неспособны воспламенить, а ваше знание,
Чем вы пикируете, это производить очарование.
ГЕНРИЕТТА.
Не больше, чем другие, интереса нет ...
БЕЛИЗА.
Ах, скоро же малыш увидит свет ?
ФИЛАМИНТА, Лепину.
Давай, мальчик, скорее : на чём нам сидеть.
Лакей падает вместе со стулом.
Смотрите, нахал ! Как так улететь,
Когда равновесием управляешь ?
БЕЛИЗА.
Невежда, причину падения хоть понимаешь ?
Что тело отклонилось от точки фиксации,
Той, что называют центром гравитации ?
ЛЕПИН.
Я, госпожа, заметил это, уже лежа на полу.
ФИЛАМИНТА.
Увалень !
ТРИССОТАН.
Ему повезло, что он не хрустальный.
АРМАНДА.
Ах ум повсюду !
БЕЛИЗА.
И не иссякнет, имейте в виду.
ФИЛАМИНТА.
Немедленно подайте нам еду.
ТРИССОТАН.
Для сильного такого голода, как прозвучало,
Блюда их восьми строк будет, видимо, мало,
И я думаю, что не взыщу,
К эпиграмме или к мадригалу если приобщу
Рагу из сонета, во дворце у принцессы
Они проходят, как деликатесы.
Аттической солью применил приправу,
И, думаю, вкус вам придётся по нраву.
АРМАНДА.
Ах, я в этом даже не сомневаюсь.
ФИЛАМИНТА.
Скорее давайте аудиенцию дадим.
БЕЛИЗА, прерывает каждый раз, когда он хочет начать читать.
Чувствую, как сердце вздрагивает вместе с ним.
Обожаю поэзию до упоения,
Особенно галантного вращения.
ФИЛАМИНТА.
Если будем болтать, он ничего нам не скажет.
ТРИССОТАН.
Итак ...
БЕЛИЗА.
Тишина, моя племянница.
АРМАНДА.
Ах, так пусть же читает.
ТРИССОТАН.
Сонет принцессе Урании о её лихорадке.
Уснуло ваше благоразумие,
Чтобы пышно принимать,
И роскошно размещать
Ваше смертельное безумие.
БЕЛИЗА.
Ах, милое начало !
АРМАНДА.
Какой поворот элегантный !
ФИЛАМИНТА.
Есть у него талант галантный !
АРМАНДА.
«Уснуло благоразумие» разоружило.
БЕЛИЗА.
« Размещать безумие » обворожило.
ФИЛАМИНТА.
Мне нравятся « пышно и роскошно » ;
Эти два наречия согласуются дотошно.
БЕЛИЗА.
Давайте прислушаемся к остальному.
ТРИССОТАН.
Уснуло ваше благоразумие,
Чтобы пышно принимать,
И роскошно размещать
Ваше смертельное безумие.
АРМАНДА.
« Уснуло благоразумие » !
БЕЛИЗА.
« Размещать безумие » !
ФИЛАМИНТА.
« Пышно и роскошно » !
ТРИССОТАН.
Уберите её, во чтобы то ни стало,
Из вашего дорогого дому,
Эту неблагодарную истому,
Чтоб ваша жизнь существовала.
БЕЛИЗА.
Ах, полегче, прошу, дайте мне дышать.
АРМАНДА.
Позвольте нам, пожалуйста, это разобрать.
ФИЛАМИНТА.
Стихи прямо в душу заходят,
Текут и, я-даже-не-знаю, рассудок уводят.
АРМАНДА.
Уберите её, во чтобы то ни стало,
Из вашего дорогого дому.
Как «дорогого дому» уютно звучит !
Метафора просто блестяще стоит !
ФИЛАМИНТА.
Уберите её, во чтобы то ни стало !
Ах! Как же «во чтобы то ни стало» откровенно !
Это, на мой взгляд, здесь просто бесценно.
АРМАНДА.
Это « во чтобы то ни стало » сказано смачно.
БЕЛИЗА.
Согласна, « во чтобы то ни стало » очень удачно.
АРМАНДА.
Хочу, чтоб её убрали и это таки стало.
БЕЛИЗА.
Фраза стоит всего произведения.
ФИЛАМИНТА.
Но понимает ли он сам тонкость изложения ?
АРМАНДА и БЕЛИЗА.
Ох, ох !
ФИЛАМИНТА.
« Уберите, во чтобы то ни стало. »
Как же заботит лихорадка,
Не обращайте внимания, нас кокеток не жалко.
Уберите во чтобы то ни стало.
Во чтобы то ни стало… Во чтобы то ни стала !
В этом « во чтобы то ни стало» заложены значения,
Я не знаю, для меня, волнующего сомнения ;
Одной фразой, как миллионом слов, автор крышу сносит.
БЕЛИЗА.
Согласна, говорит больше, чем произносит.
ФИЛАМИНТА.
А когда вы сочиняли « во чтобы то ни стало »,
Вы понимали энергию этого вала ?
Всё это значение вы замышляли,
Вложить столько смысла предполагали ?
ТРИССОТАН.
Хо, хо.
АРМАНДА.
А у меня « неблагодарная » из головы не выходит,
Неблагодарная лихорадка, бессовестно изводит,
И с людьми в их доме обращается плохо.
ФИЛАМИНТА.
Да, в обоих катренах не найти подвоха.
Теперь, пожалуйста, терцет чтобы я увидала.
АРМАНДА.
Ах, ещё раз « во чтобы то ни стало ».
ТРИССОТАН.
Уберите её, во чтобы то ни стало,
ФИЛАМИНТА, АРМАНДА и БЕЛИЗА.
« Во чтобы то ни стало » !
ТРИССОТАН.
Из вашего дорогого дому,
ФИЛАМИНТА, АРМАНДА и БЕЛИЗА.
« Дорогого дому» !
ТРИССОТАН.
Эту неблагодарную истому,
ФИЛАМИНТА, АРМАНДА и БЕЛИЗА.
« Эта неблагодарную лихорадку ! »
ТРИССОТАН.
Чтоб ваша жизнь существовала.
ФИЛАМИНТА.
« Чтоб ей не помереть ! »
АРМАНДА и БЕЛИЗА.
Aх !
ТРИССОТАН.
Ну как ? Не уважая ваше высокое звание,
Кровь стынет в жилах от окончания.
ФИЛАМИНТА, АРМАНДА и БЕЛИЗА.
Ах !
ТРИССОТАН.
Беспокоит днём и по ночам ?
Таогда в баню отвезете,
И, не сдавая врачам,
Своими руками утопите.
ФИЛАМИНТА.
Мы больше не можем.
БЕЛИЗА.
Мы падаем в обморок.
АРМАНДА.
Просто умереть не встать.
ФИЛАМИНТА.
От тысяч мурашек, что сумел он преподать.
АРМАНДА.
Вообще. « Отвезете в баню », говорит…
БЕЛИЗА.
« Не сдавая врачам ».
ФИЛАМИНТА.
« И, не сдавая врачам,
Своими руками утопите.»
АРМАНДА.
В стихах ваших каждый раз новое встречаем.
БЕЛИЗА.
Повсюду с восторгом в них мы гуляем.
ФИЛАМИНТА.
Да, там гуляем, где нет навоза.
АРМАНДА.
По маленьким тропинкам, где цветёт роза.
ТРИССОТАН.
Итак, сонет вам кажется...
ФИЛАМИНТА.
Восхитительно, ново,
Так никто не заворачивал слово.
БЕЛИЗА.
Что, не вызвала эмоций наша процедура ?
Да вы, племянница, странная фигура !
ГЕНРИЕТТА.
Тётя, фигура у каждого такая, как нравится,
А Остроум ваш меня не касается.
ТРИССОТИН.
Быть может стихотворение её задело ?
ГЕНРИЕТТА.
Хватит, мне нету до этого дела.
ФИЛАМИНТА.
Ах. Ну давайте теперь эпиграмму.
ТРИССОТАН.
О карете цвета амарента, подаренной знакомой даме.
ФИЛАМИНТА.
Его названия всегда неожиданные картинки.
АРМАНДА.
К сотням усладам ум готовят новинки.
ТРИССОТАН.
Дорого же обошлись мне амурные желания,
ФИЛАМИНТА, АРМАНДА и БЕЛИЗА.
О !
ТРИССОТАН.
Что уже стоят половину состояния.
И когда ты видишь эту красивую карету,
Куда столько золота кануло в лету,
Что поразит любой каприз,
И в которой торжествует моя Лаис,
ФИЛАМИНТА.
Ах, та самая « Лаис ». Вот эрудиция.
БЕЛИЗА.
Лаис в карете молодец, хорошая амбиция.
ТРИССОТАН.
Да-да.
И когда ты видишь эту красивую карету,
Куда столько золота кануло в лету,
Что поразит любой каприз,
И в которой торжествует моя Лаис,
Говори, что та не цвета амаренты,
А от моей пожизненной ренты.
АРМАНДА.
Ох, ох, ох ! совсем неожиданно.
ФИЛАМИНТА.
Вот это вкус, где такое видано ?
БЕЛИЗА.
« Говори, что та не цвета амаренты,
А от моей пожизненной ренты.. »
Ощущается его падение : не «это моя рента», а « от моей ренты ».
ФИЛАМИНТА.
Я не знаю, как мы знакомство завели,
Как будто по вашему сюжету меня уже вели,
И я восхищаюсь стихами вашими и прозой.
ТРИССОТАН.
Если б вы захотели что-то ответной дозой
Показать, то и мы могли бы полюбоваться.
ФИЛАМИНТА.
Я стихов не писала, но хотела признаться,
Что тоже ваш коллега, как другу, показав
План нашей Академии из восьми глав.
Платон проект просто прекратил,
Когда «Рес Публику» свою сочинил ;
А я до эффекта полного хочу толкнуть идею,
Что на бумаге в прозе у себя имею,
Поскольку чувствую странное раздражение
Что с этой стороны мы терпим унижение,
И хочу отомстить за всех за нас,
За то, что поместили в низший класс ;
Ограничивая таланты пустяками,
И закрывая дверью в грязной яме.
АРМАНДА.
Это значит пол наш сильно оскорблять,
Если развитие наше не расширять,
Судить только по кружевам и по одёжке,
По новой парчи и как блестят серёжки.
БЕЛИЗА.
Мы должны подняться от стыдного раздела,
И поставить ум наш ещё выше тела.
ТРИССОТАН.
Все знают про моё уважение всех вас,
Отдаю ли дань брильянтам женских глаз,
А также почитаю и ума ваш свет.
ФИЛАМИНТА.
Наш пол на вопрос даст тот же ответ ;
Но кое-кому показать есть желание,
Чьё нас презирает гордое знание,
Что есть и у женщин учёная меблировка,
И может быть своя научная тусовка,
И выводя в ней так, чтоб хорошо всем стало,
Объединим всё то, что нас разъединяло,
Смешав язык красивый и высокие науки ;
Мы, испытав, откроем все природы штуки ;
И по вопросам, что поставим на повестку дня,
Войдём в любую секту, не беря в мужья.
ТРИССОТАН.
Я связан порядком перипатетизма.
ФИЛАМИНТА.
Что до абстракций, то я от платонизма.
АРМАНДА.
Эпикур мне нравится по сильным делам.
БЕЛИЗА.
А я приноровилась к малым телам ;
Но, кажется, трудно снести пустоту,
И тонкую материю скорей предпочту.
ТРИССОТАН.
Декартов магнит близок моей точке зрения.
АРМАНДА.
А мне нравятся его завихрения.
ФИЛАМИНТА.
А мне его падение миров.
АРМАНДА.
Мне не терпится увидеть собрание открытым,
И сообщить об открытии знаменитом.
ТРИССОТАН.
Ожидаем многого от ваших зорких глаз,
Ведь в природе мало не ясного для вас.
ФИЛАМИНТА.
Уже была одна из таких вещей,
Я ясно видела на Луне людей.
БЕЛИЗА.
Я людей не увидела, но мне показалось,
Что колокольня, как вас вижу, там красовалась.
АРМАНДА.
Мы углубимся также в физику,
Грамматику, историю, стихи, мораль и политику.
ФИЛАМИНТА.
У морали есть черты, что нету слов,
Когда-то была любовь великих умов ;
Но стоики выше прочих предпочтений,
Нет ничего прекрасней их мудрых изречений.
АРМАНДА.
Что до языка, то скоро увидят свет положения,
Где мы претендуем создать шевеления.
Из справедливой или природной антипатии,
У нас смертельное неприятие
К ряду слов, существительных или глаголов,
Чтоб их, разом запретив, избежать расколов,
Мы заготовили такому смертельное наказание,
И должны открыть учёное совещание,
Перечисляя все словесные грехи,
От которых вычистим и прозу, и стихи.
ФИЛАМИНТА.
Но самый красивый проект нашей Академии,
Дело, за что я достойна премии,
Замысел, полный славы, что превознесут
Потомки, а потом и внукам передадут,
Это отсекание всяких грязных слогов,
Что несут красивым словам столько вредов ;
Эти вечные игрушки глупцов во все времена ;
Эти общие места, и в том их вина,
Что двусмысленно вызывают брезгливость,
И оскорбляют женскую стыдливость.
ТРИССОТАН.
Это, безусловно, блестящие проекты !
БЕЛИЗА.
Вы посмотрите Устав, там будут эффекты.
ТРИССОТАН.
Они не могут не обворожить.
АРМАНДА.
Нашими законами станем всех судить.
Всё будет нам подчинено и стихи, и проза,
Кроме нас и друзей – всюду угроза,
Всему будем выдвигать нарекания,
Одни оставшись умными в фокусе издания.
СЦЕНА III.
Лепин, Триссотан, Филаминта, Белиза, Арманда, Генриетта, Вадиус.
ЛЕПИН.
Господин, к вам мужчина странный на вид,
Одет в чёрное, мягким тоном говорит.
ТРИССОТАН.
Это тот учёный друг, который попросился
Оказать ему честь, и на тебе - он появился.
ФИЛАМИНТА.
Пригласить у вас были основания.
Так почтим же его (в силу вашего признания).
Я ясно сказала, эй вы там,
Что мне нужны.
ГЕНРИЕТТА.
Но по каким делам ?
ФИЛАМИНТА.
Идите, скоро вам дадут знать.
ТРИССОТАН.
Вот человек умирает от желания вас увидать.
Производя его, я не боюсь порицания,
Что привёл вам профана без знания :
Среди умов он вправе сыграть свою сцену.
ФИЛАМИНТА.
Его представил тот, кто знает людям цену.
ТРИССОТАН.
Есть у него от старых авторов занятные вещицы,
И знает греческий язык, как знают единицы.
ФИЛАМИНТА.
Греческий, о небо ! Будет по-гречески! Он знает греческий, сестра моя радость !
БЕЛИЗА.
Ах, моя племянница, греческий !
АРМАНДА.
По-гречески! Какая сладость !
ФИЛАМИНТА.
Что, знает греческий ? Вот это понимаю,
Позвольте, ради греков, я пообнимаю.
Он их всех тискает, вплоть до Генриетты, которая отказывает.
ГЕНРИЕТТА.
Извините, я греческого не знаю.
ФИЛАМИНТА.
К книгам на греческом уважение питаю.
ВАДИУС.
Боюсь, что надоем, проявляя рвение,
Что заставило явится выразить почтение,
Я мог бы побеспокоить дискурс научный.
ФИЛАМИНТА.
Господин, грек не может быть скучный.
ТРИССОТАН.
Впрочем, в прозе и в стихах он разбирался,
И кое-что, наверно, вам показать собрался.
ВАДИУС.
Ошибка авторов в их производстве,
Что тиранят разговором о превосходстве ;
Неутомимых читателей своих стихов усталых
Во дворце, в суде, в саду, за столом у бывалых,
Что до меня, то мудро ничего не дам,
Когда нищенка решит собирать фимиам ;
Что первых встречных за уши хватает,
И на жалость несчастных давит.
Никогда не видел столь безумного упрямства,
Скорее к греку одному в ученики подамся,
Который мудрецам, чтоб не было беды,
Запретил читать свои труды.
Вот стишки про дилетантов с претензией,
На которые можете ответить рецензией.
ТРИССОТАН.
В стихах красота, что у других не сыскать.
ВАДИУС.
Грацию и Венеру решил у вас не брать.
ТРИССОТАН.
У вас свободный поворот, набор слов.
ВАДИУС.
Сразу видно ithos и pathos вам не нов.
ТРИССОТАН.
Мы увидели у вас эклоги стиля,
Что бросают в объятия Теокрита и Вергиля.
ВАДИУС.
Оды ваши так благородны и нежны,
Что те, что у Горация, вам окажутся смешны.
ТРИССОТАН.
Как не влюбиться в ваши канцонетты ?
ВАДИУС.
Бывают ли равные вашим сонеты ?
ТРИССОТАН.
Ваших маленьких рондо есть ли что прелестней ?
ВАДИУС.
А ваши мадригалы все ? Что может быть уместней ?
ТРИССОТАН.
Особенно в балладах достойны вы признания.
ВАДИУС.
И в буриме к вам столько обожания.
ТРИССОТАН.
Если бы Франция могла вам цену знать.
ВАДИУС.
Если б мог наш век вам должное воздать.
ТРИССОТАН.
В золочённой карете ездили по площадям.
ВАДИУС.
Мы лицезрели статуи, что воздвигают вам.
Хм. Вот баллада, и хочу вам дать совет,
Чтоб …
ТРИССОТАН.
А вы видели некий маленький сонет
О лихорадке, что была у принцессы Урании ?
ВАДИУС.
Да, вчера прочли его мне в одной компании.
ТРИССОТАН.
Вы знаете автора?
ВАДИУС.
Нет ; но смог убедиться,
Что сонет этот никуда не годится.
ТРИССОТИН.
Многие, однако, остались в восхищении.
ВАДИУС.
Ему это не помешает быть в забвении ;
И если б вы услышали, наши вкусы совпали.
ТРИССОТИН.
Если б вы в этом что-нибудь понимали ;
Мало кто способен на такой сонет.
ВАДИУС.
Боже упаси показать его на свет !
ТРИССОТАН.
Я утверждаю, что ничего лучше сделать нельзя,
И главная причина в том, что автор я.
ВАДИУС.
Вы ?
ТРИССОТИН.
Я.
ВАДИУС.
В общем, я не знаю даже, как мне дальше быть.
ТРИССОТАН.
Как же мы несчастны, не сумев вам угодить.
ВАДИУС.
Наверно, слушал его невнимательно,
Или чтец исказил несознательно.
Но оставим, и посмотрим балладу мою.
ТРИССОТАН.
Баллада самая слабая в их строю.
Она уже не в моде ; пахнет стариной своей.
ВАДИУС.
Баллада, тем не менее, радовала людей.
ТРИССОТАН.
Это не помешало ей мне не понравиться.
ВАДИУС.
От этого у неё не убавится.
ТРИССОТАН.
Для педантов в ней есть своя прелесть чудесная.
ВАДИУС.
Однако мы видим, что вам не интересная.
ТРИССОТАН.
Вы отдаёте глупо свои качества другим.
ВАДИУС.
Это вы бросаетесь тут гонором своим.
ТРИССОТАН.
Идите, школота, бумагомаратель.
ВАДИУС.
Идите, рифмоплёт, позорный сочинятель.
ТРИССОТИН.
Идите, старьёвшик, наглый плагиатор.
ВАДИУС.
Идите, хамло, махинатор ...
ФИЛАМИНТА.
Э, Господа, что вы претендуете делать ?
ТРИССОТАН.
Иди, давай, верни своё воровство сначала,
То, что взаймы тебе Греция давала.
ВАДИУС.
Иди, делай почётную кучу на Парнас,
За то, что Гораций стал калекой своих фраз.
ТРИССОТИН.
Вспомни свою книгу, её мало кто прочёл.
ВАДИУС.
А ты книготорговца, кого в больницу свёл.
ТРИССОТИН.
Моя слава установлена, и напрасно марать.
ВАДИУС.
Да, да, к автору Сатиры тебя надо отослать.
ТРИССОТАН.
Сам туда иди.
ВАДИУС.
У меня с этим всё в порядке,
Все видят, у него лишь ты в упадке.
Он легко меня коснулся мимолётно
Среди тех во Дворце, кого чествуют почётно ;
А тебя в своих стихах он обойти не посмел,
И всюду видим там мишенью стрел.
ТРИССОТАН.
Так это потому, что я на почётном месте.
Тебя же ставит он в толпу без лести,
Считает, хватит и удара, чтоб тебя изгнать,
И не удостоил это дважды повторять :
А я для него противник опасный,
На кого все его усилия не напрасны ;
И его двойной удар по мне говорит,
Что тот и сам не верит, что победит.
ВАДИУС.
Моё перо научит, каким бываю я.
ТРИССОТАН.
И моё, грек, покажет, хозяина у тебя.
ВАДИУС.
Стихами, прозой, греческим и латынью я вызываю на бой.
ТРИССОТАН.
Ладно, у издателя Барбана встретимся с тобой.
СЦЕНА IV.
Триссотан, Филаминта, Арманда, Белиза, Генриетта.
ТРИССОТАН.
Никак не осуждайте моё поведение,
Я, госпожа, ваше отстаивал мнение,
О сонете, на который взяли наглость нападать.
ФИЛАМИНТА.
Я помогу между собой вам совладать.
Но поговорим о другом. Генриетта подойдите сюда,
Уже давно замечаю, просто беда,
Что насупились и никак не услыхать,
Но я нашла, чем вас немножко поменять.
ГЕНРИЕТТА.
Забота обо мне это не решение,
Просто этот дискурс не вызвал умиление.
По мне легко жить и не напрягаться,
А то ума придётся много набираться.
Я не хочу себя морочить вышкой,
Мне, мама, хорошо оставаться глупышкой,
Мне больше нравятся общие слова,
Чем мучиться, и чтоб болела голова.
ФИЛАМИНТА.
Да, но это не сказка, вовсе не жду
Такого позора у себя роду.
Красота лица - хрупкое украшение,
Временный цветок, и сияет он мгновение,
К эпидермису кожи он прикреплён;
А ум неотделимо и крепко в нас внедрён.
Поэтому вам до того, как пришла беда,
Хотела дать красоту, что не пожнут года,
Чтобы к науке влеклись сами,
Через знакомство с её чудесами ;
И мысль, наконец, привела желания,
Привязать к вам мужчину полного знания,
И такой человек, вот показывает мать,
Выбран мною вашим мужем стать.
ГЕНРИЕТТА.
Я, моя мать ?
ФИЛАМИНТА.
Да, вы. Дурочку делаете немного.
БЕЛИЗА.
Я вас слышу. Ваши глаза ищут предлога,
Чтоб увести сердце, которым владею.
Но я согласна. Поступлюсь симпатией своею,
Чтобы брак помог в вашем устройстве.
ТРИССОТАН.
Я не знаю, что сказать в этом беспокойстве.
Госпожа, я счастлив, брак большая честь
И меня ставит ...
ГЕНРИЕТТА.
Хорошо, но хватит ко мне лезть.
Он ещё не заключён.
ФИЛАМИНТА.
Как вы отвечаете !
Да если... Довольно, вы понимаете.
Она поумнеет ; пусть сделает что-то.
Сцена V.
Генриетта, Арманда.
АРМАНДА.
Как блистательна материнская забота ;
Такой именитый будет вами...
ГЕНРИЕТТА.
Если выбор красив, что ж не взяли сами ?
АРМАНДА.
Не мне, а вам мать мужа дать решила.
ГЕНРИЕТТА.
Как старшей сестре, считайте, я уступила.
АРМАНДА.
С восторгом приняла бы подношение.
Если бы про брак, как вы, имела мышление.
ГЕНРИЕТТА.
Нашла бы ему более приличных.
Если бы, как вы, мечтала о педантичных,
АРМАНДА.
Однако, хоть наши вкусы и разнятся,
Мы должны, сестра, родителям подчиняться
Власть матери над нами имеет возвышение,
И напрасно оказывать ей сопротивление…
СЦЕНА VI.
Кризаль, Арист, Клитандр, Генриетта, Арманда.
КРИЗАЛЬ.
Вам нужно, дочь моя, план одобрить мой,
Снимите перчатку; прикоснитесь рукой,
И от всей души примите
Мужа, и как жена цените.
АРМАНДА.
Сестра, к этому мужу сильно стали склоняться.
ГЕНРИЕТТА.
Мы должны, сестра, родителям повиноваться ;
Отец имеет власть над нашим желанием.
АРМАНДА.
А мать - долю в руководстве послушанием.
КРИЗАЛЬ.
Что это значит ?
АРМАНДА.
Я говорю, что это опасно,
Моя мать не будет на такое согласна,
И другого мужа ...
КРИЗАЛЬ.
Болтунья, замолчите !
Философствовать это к ней идите,
Вмешиваться не надо в мои поступки,
Скажите это ей, и передайте голубке,
Чтоб не приходила, не парила на мозг лапшу ;
Давайте быстрее.
АРИСТ.
Молодец, чудо нахожу.
КЛИТАНДР.
Какой поворот ! Ах, как судьба счастлива !
КРИЗАЛЬ.
Возьмитесь за руки благочестиво,
Пройдите мимо и в спальню идите.
Ах, и там друг друга нежно любите !
Держите, трепещу от сердечности вашей,
Как в деньки молодые без этой - «мамаши».
